Джеки Д`Алессандро - Свадебный водоворот
— Это значит, что Жозетта в опасности?
— Нет. Опасности больше нет. С Жозеттой все хорошо.
— С ней все хорошо. И ничто не угрожает нашему ребенку?
— Ничто.
Остин закрыл глаза, затем поднял руку Элизабет и поднес к губам.
— Боже мой, Элизабет, означает ли это то, о чем я думаю?
— Это означает, что мы свободны. Свободны любить и рожать детей, и нет больше того ужаса, что давил на нас.
— Элизабет… — Он с трогательной нежностью поцеловал ее.
Она сжала его руку, и на нее нахлынул поток видений. Она хотела прогнать их, страшась увидеть что-то плохое, что сможет убить их радость. Но от того, что она увидела, у нее перехватило дыхание.
С кристальной ясностью она увидела себя и Остина: они стояли рядом на цветущей поляне и смотрели друг на друга влюбленными глазами. Он протянул ей руку:
— Я люблю тебя, Элизабет.
Видение растаяло, оставив после себя ощущение теплоты и радостного удивления.
Остин выпрямился и пристально посмотрел ей в лицо:
— Что ты видела?
— Тебя и меня… Я видела любовь. И счастье.
— Счастье?
— Да. — Она от всего сердца улыбнулась ему. — Это американское слово означает «райское блаженство».
Остин поднес к губам их сомкнутые руки.
— Это также и английское слово, оно означает: «Ты и я любим друг друга и будем вместе до конца нашей жизни».
Элизабет посмотрела в его глаза и поняла, что он прав.
Эпилог
Остин в нетерпении ходил по гостиной, то и дело ероша волосы пальцами. Уже прошло более часа, а доктор все не выходил из комнаты Элизабет. Сколько же времени, черт возьми, надо, чтобы снять повязку с ее плеча и решить, полностью ли поправилась Элизабет?! Они вернулись домой месяц назад. Конечно, прошло достаточно времени, чтобы ее рана зажила.
Он услышал смех и подошел к окну. Вся его семья, кроме Каролины и Майлса, проводивших медовый месяц в Брайтоне, собралась за круглым столом на террасе. Его мать сияла, глядя на Уильяма, который качал на колене визжавшую от восторга Жозетту. Клодина и леди Пенброук что-то увлеченно обсуждали, а Роберт был занят тем, что вылавливал кончик боа леди Пенброук из своей чашки. Чертвозьми и его собратья резвились вместе с маленьким белым щенком, недавно купленным Остином. Он объехал почти всю Англию в поисках собаки, в точности похожей на Пэтча с рисунка Элизабет, и в конце концов нашел.
Элизабет и смеялась, и плакала, когда он положил ей на колени барахтающийся пушистый комочек. Восторг, сиявший в ее глазах, тронул его до глубины души.
В дверь постучали. Отвернувшись от окна, он крикнул:
— Войдите!
Вошла Элизабет. Он стремительно подошел к ней.
— Как ты себя чувствуешь?
— Доктор сказал, что прекрасно, — улыбнулась она. Остин шумно, с облегчением, вздохнул:
— Слава Богу!
Он обнял ее и поцеловал в лоб. Отпустив Элизабет, он заметил у нее в руках письмо.
— От Каролины?
— Нет. От моей подруги из Америки, Альберты.
— Той молодой женщины, которую ты предостерегала от замужества?
— Да. К сожалению, мои предчувствия оправдались. — Она печально взглянула на него. — Дэвид изменял ей. Его убил на дуэли муж его любовницы.
— Мне очень жаль, Элизабет.
— Мне тоже. В своем письме Альберта просит у меня прощения, и я с радостью прощу ее и приглашу приехать к нам в гости.
Громкий взрыв смеха привлек их внимание, и они подошли к окну. Остин улыбнулся, увидев, что Роберт заметил их и помахал им рукой. Элизабет махнула в ответ и задумалась, переводя взгляд с улыбающегося лица Роберта на письмо.
— О нет, — сказал Остин. — Что ты сейчас видишь?
Она смутилась, но тут же улыбнулась.
— Я подумала, что надо обязательно написать Альберте сегодня же. Путешествие в Англию, как мне кажется, — это как раз то, что ей нужно. Да и Роберта это, может быть, тоже развлечет.
Остин догадался, что она имеет в виду, и улыбнулся:
— Предупредить моего дорогого брата?
Ответом ему были ямочки, появившиеся на ее щеках.
— Я не думаю, что предупреждение поможет. — Элизабет опустила письмо в карман и собралась с духом. — Остин, я еще не все сказала тебе, о чем говорил доктор.
Улыбка исчезла с его лица.
— Ты сказала, что ты прекрасно…
— Да, конечно. У меня крепкое здоровье. Я могу вести обычный образ жизни, но доктор предупредил меня о некоторых занятиях, которые, как он считает, опасны в моем… деликатном положении.
— Деликатном?
Она кивнула. Ее глаза светились радостью.
— Да. Это американское слово означает: «У меня будет ребенок».
У него на миг замерло сердце и затем учащенно забилось. У нее будет ребенок! Его ребенок. Их ребенок. Он закрыл глаза, весь отдаваясь радости и предвкушению чуда.
— Дай мне руку, — прошептала она. Остин открыл глаза и протянул ей руку. Она приложила ее к своему животу, слегка прижимая ладонью.
— Ты что-нибудь видишь? — пристально глядя на нее, спросил Остин.
Улыбка озарила ее прекрасное лицо.
— Гм… ты, кажется, лелеешь мечту, касающуюся тебя, меня и вон того дивана у камина.
Он засмеялся:
— Тебя трудно удивить, любовь моя!
Глаза Элизабет широко раскрылись, и он встревожился:
— Что ты увидела?
— Я вижу ребенка… прелестного ребенка, мальчика, — с удивлением произнесла она. — Он так похож на тебя: твои черные волосы, крепкий подбородок и благородная осанка.
— Ты ошибаешься, — тихо возразил Остин. Он посмотрел в ее глаза — глаза, полные любви, нежности и доброты, и сердце у него дрогнуло. — Он будет таким, как ты. Таким, как его мать, — воплощением любви.
